Ну… здравствуй, Самарканд.
Вот, наконец, я увидел тебя – уже не на монетке и не на картинке.
Помню, как в детстве разглядывал я ту советскую юбилеечку.
И всегда почему-то думал: нет, никогда не увижу.
А потом мы шлялись с Кирой по аллейкам нашего университета в Штатах, и она мне часто рассказывала про свой родной город.
Самарканд.
“Самаркандская девочка Кира…”
И что-то там ещё была за строчка.
Уже не помню.
Лимерик какой-то.
Пятистишие.
И вот я тут.
…Подхватив сумку с самого раннего ранья, я выскочил на улицу – ловить машину к вокзалу.
“Скоростной поезд Афросиаб отправляется от первой платформы…”
Изящный клювик кабины машиниста.
Тюк-тюк.
Мимо гор, сквозь туман.
Птица – тюк-тюк.
“Дорогие пассажиры, в пути скорость нашего поезда будет достигать 230 километров в час…”
Обскакали узбеки.
Только где-то в районе Вышнего Волочка наш “Сапсаша” разгоняется до 220. Про нижегородское направление я молчу. Смех сквозь слёзы, с какой гордостью машинист говорит про “в пути наш поезд разовьёт скорость до 160 километров в час”.
Ах да. В “Афросиабе” же ещё завтрак дают и мороженку предлагают.
Какая же зима – да без мороженки?
Мы мчались мимо разваленных кишлаков, вдоль раздолбанных улиц, покосившихся и обтрёпанных домишек – короче говоря, такой же в точности пир во время чумы, как и у нас.
Первый же попавшийся водитель маршрутки начал звать “нэ-начуй-там-начуй-у-мэня”!
Ну окей, если уж вообще ничего не подыщу.
Позвоню. Давай номер.
-Нэт, ты слющяй. Ми ведь всё-таки с тобой земляки.
У-у-у-у, думаю, щас загнёт про то, как работал в Москве.
-Зэмляки ведь, правильно? Все ведь в Советском Союзе родились.
Что ж это я всё чаще и чаще слышу тоскливые нотки по Советскому Союзу?
Хотя.
А ведь и правда. Была огромная страна.
И самое главное, людей ведь мало волновало, в чём особенности мировых политических передрязг.
Хотелось (да и хочется) только одного: чтобы со своими политиками и религиями отцепились и не мешали жить, чтобы люди просто могли передвигаться и жить там, где хочется.
Хотя какое там.
Здесь до сих пор институт прописки.
У Валентины на этаже живёт андижанская семья.
В Ташкенте своя квартира 15 лет.
А прописку получить не могут.
-Слющяй, – всё не унимается мой маршрутчик, – а ведь маладэць Путин. Ми же теперь в Таможенный Союз будем, да! Торговать можно будет свободно, да. Я тогда свою баранку брошу, я нэпрэмэнно снова куплю болшой фура. Я снова хочу товар к вам туда-суда, туда-суда.
Валяй.
Наши всё равно только водку глушить умеют.
Ещё двое тут же зазывают “пить-чай-да”.
Ромка Устинов любитель подобных острых ощущений.
Вот он бы точно тут же бросился бы пить с ними чай да ночевать где придётся.
Я ограничился комнаткой в семейном отельчике.
В конце концов, поработать нужно и сегодня вечерком тоже.
Но всё же прежде всяких работ и разговоров стою я на площади Регистан.
Я стою – и не могу понять, то ли глаза слезятся от ветра, то ли просто слезятся.
Вот он.
Рукой подать.
Какой ты, ети-тя-в-задницу, искусствовед, если не видел Регистана?
8 January 2014. – Samarqand (Uzbekistan)