Кончался 1991-й. С ним кончалась советская эпоха – и начиналась Эпоха Всеобщего Равнодушия. Медленно, но верно формировалось Поколение Затравленных Шакалов.
…Десятилетний ребенок, под Новый год возвращаясь из школы, замер на перекрестке, среди еще редких в те дни машин, которые презрительно-уклончиво объезжали неуклюжего мальчишку, внезапно остановившегося посреди проезжей части.
Ребенок блевал. Блевал – комочками макарон, которые мамка на завтрак чудом умудрилась достать среди свирепствовавшего дефицита. Блевал – съеденным в школе пирожком с капустой, который попросился наружу вместе с чаем и горьким воспоминанием о потраченных карманных копейках. А ведь мог купить красивую тетрадку.
Он не мог двинуться с места. Близ трамвайной остановки стояли люди – и они поворачивали свои черные спины, чтобы не смотреть. Ни один не подошел, ни один не спросил, что с ребенком, ни один не увел с дороги, ни один не помог.
Приближался Новый год – самый светлый праздник в году, самый яркий и радужный. В окнах уже сверкали елки. Ребенок стоял и блевал. Теперь уже желчью.
Потом стряхнул с себя капли и крошки. Побрел домой. От желтого синтетического меха его дешевой крысиноподобной шубейки пахло недопереварившимися остатками пищи.
Високосный 1992-й я встретил с температурой. Где-то играла музыка, где-то галдели соседи. Привилегированные запускали «импортные» петарды.
Под бой курантов, среди грязных дворов, наломанных кустов и дохлых галок, формировалось мое поколение: которым сейчас 25-35. Они дрались за фантики с черепашками-нинзя, за логарифмические линейки из Чехии (привезенные, понятно, «по блату») и за резиновый клаксон для велосипеда.
Ушли фантики. Исчезли логарифмические линейки. Канули клаксоны для велосипедов. Но остался инстинкт на хватание килограмма денег и на стремление ревниво охранять свою конуру. Так появились по всей стране нелепые крепости за трехметровым забором с колючей проволокой. Так появились бронированные двери и охранники с калашами. Какое им к чертям самосовершенствование и искусство? какая им культура и мораль? какая им нравственность и философия? какие им путешествия и открытия? какая им новизна и эксперимент?
Главное: не дай Бог кто что похитит… не дай Бог кто к двери приблизится.
Затравленное вечной нехваткой поколение стало разобщенным сборищем безразличных и зашоренных одиночек, где каждый стремится урвать что можно. Что попадется. Пока не урвал другой. Пока не иссякло, ибо в любой момент может оборваться. И уж тем паче какая к дьяволу Вечность: слишком глубоко засело воспоминание и слишком велик страх возвращения в 1991-й…
11 December 2009. — Moscow (Russia)