Я всегда думал, что это — метафорический миф либерального толка. Некая обобщенная фразочка органчика, повторяющего одно и то же на все и вся. Пока вот. Не услышал своими глазами. И не увидел своими ушами.
После первых пробных съемок на Степике мы возвращались поздно — около половины четвертого утра. На Убере нам попался взбудораженный и явно усталый водитель, который — и мы сразу это поняли — разговаривает только для того, чтобы не уснуть.
Причина выяснилась сразу: в своей разговорчивости он излил душу, что работы нет и что он убивается таксованием, чтобы хоть как-то заработать. Между делом рассказал, как в Тульской области, где у него деревня, все уже “снаркоманились”.
Нам разговаривать не хотелось — особливо мне: я напрыгался перед камерой. Поэтому — больше слушали.
–А в центре Москвы цену за парковку как подняли, а!
–И как вы к этому относитесь? — устало спросили мы.
–ДЕДЫ НЕ ЗА ЭТО ВОЕВАЛИ И КОСТИ КЛАЛИ СВОИ, А ЗА ТО, ЧТОБЫ ПОКОЛЕНИЮ ПОСЛЕ НИХ БЫЛО УДОБНО!..
Сразу представил себе своего деда, пулеметящего по нацисту со словами: вот тебе, фриц, зараза, получай, чтоб было удобно парковаться в центре Москвы!..
Привет, оруэлловские экраны.
Занавес.
25 November 2016. — Moscow (Russia)