Skip to content

Каримовское око

Валентина Михайловна накануне показывала особую конструкцию её квартиры.

В её девятиэтажке, как и во многих подобных типовых многоэтажках, видны прочные балки в проёмах (по сути – несущие стены, только очень и очень мощные).

Такое архитектурное решение было предложено после землетрясения 1966.

Валентина Михайловна, словно девочка, прыгала по квартире и объясняла:

-Когда начнётся землетрясение, я должна стать под этой вот балкой.

Эта балка – часть противоударного остова дома.

Плита настолько огромна, что под ней можно стоять, как под портиком.

То, на чём стоишь в дверном проёме, – такая же мощная балка нижнего этажа…

…Я стелю постель и укладываюсь.

Моя хозяйка уже мирно посапывает в соседней комнате.

Я бумкаюсь на огромный диван и долго-долго смотрю в потолок.

Залипаю.

Внезапно меня будит дикий вопль кошки, словно выброшенной из окна.

В этот же момент в окно ударил яркий свет целенаправленного прожектора.

Где-то залаяла собака, но раздался глухой выстрел.

Собака взвизгнула и затихла.

Видимо, навсегда.

Словно гипнотизированный, я лежу на кровати и смотрю в потолок.

Боковым зрением ощущаю усиливаюшийся целенаправленный свет.

В комнату ворвалась хозяйка.

-Лёша, вставай – и быстро под балку!

Я выскочил из кровати и встал в дверном проёме напротив хозяйки.

-Что это? – сдавленным шёпотом спросил я.

-Это “каримовское око”. Дочка придумала. Око сканирует дома, выискивая тех, кто без прописки.

-Но…

-Тсс.. слышал кошку выбросили и пристрелили собаку? Око реагирует на живую кровь и прописку. Поэтому животных уничтожают при приближении сканера. Сейчас будут уничтожать моих попугаев на балконе. Уничтожат и нас, если мы шелохнёмся или выйдем из проёма.

-Вас-то за что?

-Приютила того, у кого в Ташкенте нет прописки.

Я замер.

В этот момент окно в лоджии разбилось, с клетки слетело ночное покрывало попугайчиков, и в разбитое стекло протиснулось что-то шарообразное.

Его взгляд-свет скользил по комнате, но мы в проёме оставались в темноте.

Попугаи в клетке бешено орали и метались между прутьев.

Око зашипело и испустило пар.

Попугаи смолкли.

Машина ещё раз просканировала комнату и вывалилась из разбитого окна.

Этажом выше разбилось окно на кухне.

Там раздался визг и плач ребёнка.

Но яркий свет всё равно продолжал пульсировать.

…В ту ночь семейная гостиничка, где я остановился, погрузилась во мрак, как и почти весь Самарканд.

Где-то пробило старый советский кабель.

Я поднял голову от простыни и увидел на тумбочке мигающий бесшумный вызов запоздалого звонка на телефоне.

11 January 2014. – Moscow (Russia)