От меня только что ушёл мой студент, визировавший преддипломную практику. Собственно, это предпоследнее из того, что я делаю в том вузИ. Остаётся ещё так называемый экзамен в июне 2015 по журналистике в сфере дОсуга (как упорно говорит одна из секретарш — дама с классическими грудями и копной волос а-ля Капитолина Доремидонтовна).
Что я могу сказать? — с 2014 я поставил галочку в списке “целей жизни”: “Преподавание в высшем учебном заведении Петербурга.” — Ну типо выполнено. Не без помощи моей очень близкой подруги Е.С., которая, собственно, меня туда и определила.
Очень быстро сама Е.С. начала спрашивать меня: “Ну как там — в нашей забытой Б-гом богадельне?”
“А, — отвечал я, — в этой бишь шараге, по ошибке названной институтом? Ну как — мы делаем вид, что учим, студенты делают вид, что учатся.”
Когда меня спрашивают, в каком вузе я теперь преподаю, я честно отвечаю: “Давайте лучше я назову, в каком я преподавал перед переездом из Москвы, потому что мне просто стыдно до тошняка признаваться, какая лавочка владеет моей трудовой книжкой сейчас.”
Я называл МГУ — и, пряча глаза, заминал вопрос.
Нужно ли говорить, каково отношение “учащихся” (так и хочется сказать — “рабфаковцев”, ей-Богу же ж) к предметам и дисциплинам?
Наверное, это уже набило оскомину всем.
Я лучше расскажу, как у меня там с моими денежками обстоят дела.
Работаю я там, стал-быть, с апреля 2014, то есть почти полтора года.
Поскольку ежемесячная “плата” смехотворна до ещё большего покраснения, я и не настаивал на получении денег. Выделить два часа ежемесячно на поездку для получения — мне дороже, чем сами деньги.
За полтора года должно, впрочем, было набежать тысяч пятнадцать, судя по “ставке”.
Но вот незадача. С меня требовали всё это время то флюорографию, то справку об отсутствии судимости, то документ о регистрации в Петербурге, то копию ещё какой-то копии.
И ни разу не спросили:
— Алексей Александрович, а вы разве не знаете, где у нас и когда деньги выдаются зарплатные?
13 May 2015. — Saint Petersburg (Russia)