1 марта 2019. Нахабино, Россия.
Секретарь желает вам яркой и теплой весны 2019. Пусть все течет, все изменяется и тает.
Кофеечку надо для весенней бодрости. Кофеек вот мужского рода. В петербургской мейл-фри “Симоне” только женский: кофеесса. А вот “кофе” до сих пор может вызвать грызню до кровавых слез.
Окей, но ведь некоторые из вас таки писали и говаривали “то-то и то-то является бесценной кладезью того-то и того-то”? Ан вот. Кому-то придется мысленно делать операцию по перемене пола этому словечку. Оно мужского рода: бесценный кладезь (собственно, от слова “колодец”).
Еще очень часто радетели за чистоту русского языка боятся, что мир рухнет, если “кофе” станет среднего рода. Чорд, а оно было уже средним родом.
Как же русский не помер до 1917? Ведь была такая жуткая жуть — В. Толмачёв в “Опыте словаря неправильностей в русской разговорной речи” (1909) говорил, что “черный кофе” — это ошибка.
А они и не знали, что рушат просто самые основы великого и могучего.
Ну и еще несколько цитаток о перемене пола.
Пушкин и прекрасная тополь:
…Лишь хмель
литовских берегов,
Немецкой тополью
пленённый…
Тютчев и романтичная миндаль:
И вот миндаль
мгновенно зацвела,
И белизна всю зелень
облила.
Чехов и пахучий хвой:
Сильно, до духоты пахло хвоем.
К.М. Миклашевский и впечатляющая фильма, журнал “Кинонеделя” (1924):
По-русски почему-то вошло в обиход говорить “фильма”. Но на всех иностранных языках “фильм” есть имя существительное мужского рода. В русской обиходной речи вообще любят переделывать иностранные слова на женский лад. Иногда приходится слышать даже “рельса”, “бинокля” и т. д. Не избег этой участи и фильм.
Так. Где моё кофе? Оно еще не готово? Ах. Я ж сам Секретарь. Сам себе подавая одежду, спускаюсь в киоск – за своей кофеессой.
А.Ч.
Впервые опубликовано в телеграм-канале “Секретарь повседневности” (ныне закрыт и удален)