В 2000 после моего концерта в Университете Ричмонда, где я играл свои “Волны”, ко мне подошло два метра голландца, протянуло руку и сказало:
–Беренд. Беренд тер Борх.
–Алекс.
Симпатия возникла сразу, и уже через две недели задумчивый голландец, мечтавший стать английским писателем (sic!), сидел и слушал, как я в пустой часовне практикуюсь на оргáне.
–Это здорово. — сказал он на выходе.
–Ты думаешь?
–Думаю, да. Пойдем ко мне?
–Пойдем.
Я пил вино, он — пиво. Ели дрянной гамбургер.
–Ты гей? — спросил он меня в лоб.
Тогда у меня вопроса о себе и не ставилось — я испугался:
–Нет.
–И я тоже нет, — поспешил он.
После этого он пару раз демонстративно говорил “ай хев э роументик ивнинг, сорри”.
Через два месяца он улетел в Гронинген, я — в Москву.
В 2002 я ездил стопом по Франции и написал ему:
–Отсюда дешевле звонить в Голландию. Созвонимся?
Ответ был быстрый и краткий:
–Смысл?
В 2009 или 2010 мне прилетело письмо в одну-две строчки:
“А я все еще ищу своего идеального парня. Ты в Москве? Я с отцом прилетаю по делам его фирмы. Покажешь город?”
Я промолчал.
А мог бы по идее иметь голландское гражданство.
3 July 2018. – Nakhabino (Russia)