Посмотрите на текст “Viva Kalman!”, который “Агатка” записали в 1991 — и по ссылке даже послушайте саму песню. Она стоит того. Посмотрите, как рок-мелодия между первым и вторым куплетами вплетает в себя стандартные цирковые попевки.
Вы, конечно, как хотите, но у меня каждое первое весеннее солнце — традиционно параллелится с переслушиванием по-первобытному болезненной “Агатки”.
1991. Развал Советского Союза, риск того, что дефициты обернутся голодом, конфликты на окраинах бывшей империи. Люди, которые не умеют жить в международном сообществе, вдруг получают открытые границы — и что с хлынувшими благами культуры делать, они не знают. Не знают они — и что делать со свободой.
Эта болезненность слышна во всем — в мелодизме ломаных линий, в гармонизации, не всегда свойственной даже рок-музыке, в надломленных голосах.
Причем ни в одном из их треков я никогда не слышал юмора или даже сарказма. Это истерично-кокаиновое предожидание слома в обществе и сознании людей. Предожидание, что ничего хорошего не ждет.
И как-то очень актуально звучит достаточно отталкивающий образ сытой свиньи с того же альбома:
“Но ты не трогай меня
Ведь эта лужа моя
Да я сытая свинья
Да я сытая свинья
Просто сытая свинья
Я в грязной луже лежу
Но ты не трогай меня”
А ведь по сути цирк и сытая свинья — это и был приговор нам. Из девяносто первого.
“Viva Kalman!”
Пегой луной наступает вечер,
Лысый швейцар зажигает свечи,
Пудрится цирк в ожиданьи встреч
С голодною толпой.
И через миг на арене алой
Вырастет мир на утеху зала,
Белый маньяк затрясет устало
Битой головой.
Белый клоун, белый мученик,
Ради смеха пьяно-жгучего
Будет издеваться над собой!
Вечером здесь у него заботы,
Ведь униженье – его работа,
Но посмеется последним наш
Невидимый герой.
Но в час, когда полночь погасит краски
Бывший Пьеро поменяет маску,
Новый из тех, кто над ним смеялся
Превратится в гной.
Клоун не зря помнит эти лица,
Вечером шут, а теперь убийца!
В душном трактире он отрешится
С пьяною ордой!
В кабаке с визгливой скрипкой,
За столом от грязи липким
Будет хохотать он сатаной!
Завтра опять у него заботы,
Ведь униженье – его работа,
Но посмеется последним наш
Невидимый герой.
Кто изгибал на арене спину,
Тот испытал, что такое сила.
Пой-же, цыган, зажигай-ка милый
Белую ты кровь!
7 April 2018. — Saint Petersburg (Russia)