Давайте вместе подумаем, что же не так с пресловутыми скандалами о сексуальных домогательствах. Первая — весьма эмоциональная — реакция может быть: “Ах, что за средневековье!”
Вторым заходом стоит спросить себя, какие факты, — что в случае с Вайнштейном, что с Алленом, — выбиваются из колеи.
1. “Жертвы” домогательства (не насилие доказабельное, а именно “домогательство”: “он на меня похотливо смотрел и делал намеки!”) на момент домогательств были явно старше 18 и даже возраста сексуального согласия — 16.
2. Для “возбуждения” достаточно просто ткнуть пальцем и сказать: “Домогался, сволочь!” И система, заигравшаяся с защитой жертв сексуальных домогательств, бросается на обвиняемого не глядя.
3. “Жертвы” жалуются спустя лет тридцать-сорок (когда, к слову, о них подзабывает пресса).
То есть, говоря по-простецки: “жертва” пользуется известным дядей (тётей всё ж таки реже), “жертву” выводят в люди, потом о ней забывают, а тот, кто выводит, продолжает так же снимать, ставить спектакли, писать книги и выводить в люди новых кандидатов.
Что логично сделать? Прийти за второй порцией дивиденда. Фигли отказываться, раз закон позволяет?
Здесь, конечно, совершенно очевидно, что никаким “средневековьем” не пахнет, а самой обычной дыркой в законе, который переусердствовал с защитой прав человека распорядиться своим телом.
И это НОРМАЛЬНЫЙ ПРОЦЕСС РЕАКЦИИ ОРГАНИЗМА на болезнь — в данном случае, на неправильное законодательство. Залихорадило — через какое-то время придется принимать меры от чумы.
И решение тут весьма простое: давность.
Если на момент “домогательства” у тебя был возраст согласия, то после “домогательства” у тебя две недели (месяц, сколько там логичнее всего? — но, наверное, и полгода уже как-то странновато для “домогательства”), чтобы заявить.
А если нет: сорян, братан/сеструха, значит, обе стороны действовали по согласию.
Резюмируя: абсурд в том, что тридцать лет все устраивало — и вдруг в 70 и среди подзабытости вдруг кольнула обидка.
18 January 2018. – Saint Petersburg (Russia)