Погода прекрасна. Весна в разгаре. Майская благодать: плюс три, дождь со снегом, ветер.
И уикенд-то длинный, и все прямо по заказу офисных товарищей: дерьмо на выходных — и теплые деньки начиная с первого рабочего утра.
***
Бляать. Как же я ненавижу, когда понаезжающий интурист хочет “Кремлин энд зи Армори”. Блияааать.
Да еще сука в такую погоду.
Давайте лучше так: вот вам Ред Сквеа, вот Кремлин с Мосолиумом, — сами сходите. А теперь за мной в Замоскворечье или на Сретенку. И на МЦК по хардкорчику.
Хули там делать в этом Кремле.
Какое же это мучение, когда ты все ж таки культуролог, а не чистый икскурсавот.
Блиаать.
***
Сдохнуть. Только бы не заболеть. А норвежцам за 80 — и на английском они не очень. Предлагаю шведский. Они просияли. Боже. Оказывается, я еще вона как могу.
На шведском для норвежцев по Москве в плюс три, дождь, снег и ветер в харю. Ненавистная мне тема — пресловутый Кремлин. А норвежцам не двадцать — от “Метрополя” до Кутафьей идут полчаса.
Я уже насквозь мокрый — по всем лужам. И мне уже все равно — что я там плету. Что это? Это не Царь-пушка, это горячая ванна. А это не Иван Великий. Это чашка дымящегося чая. Это не Спасская башня. Это платяной шкаф с чистой сухой одеждой.
***
Когда среди пьяной натуральской компашки к тебе с прицелом на коленки вышагивает ярый, — во всяком случае, три-четыре рюмки тому назад,– гетеросексуал, вдруг ловишь себя на мысли, что геи — реально меньшинство. Среди бисексуального большинства.
8 May 2017. — Moscow (Russia)