Skip to content

По пути в Петрозаводск

Это верх подлости. Это не впихивается уже ни в какие рамки. Это бессилие. Это крик ужаса, что теперь за мною, за вами — за каждым из вас и из нас в любой момент могут прийти. И могут сделать с нами всё что заблагорассудится только по одному чьему-то звонку и решению.

Как я отношусь к Навальному? Честно — ровно. Я не знаю, что в действительности стоит за “делом Ив Роше”. Я не знаю, кому и как где были какие переданы деньги. Не знаю.

Я выходил на Охотный в 2013, но я, знающий Москву по закоулочкам проведённых в течение многих лет лекций-прогулок, понимал: стань он мэром — была бы судьба Фаэтона. Ну не справился бы он с колесницей. Но разве это тогда было важно? Мы хотели честной страны и честного суда.

Мне небезразлично и сегодня одно и самое главное.

Власть дала чёткий сигнал: фашистские и чекистские методы воскресают из формалина. Берут заложников и подло шантажируют родственниками. Все прекрасно понимают, что ни к какому правосудию это отношения не имеет. Просто потому, что в прениях и в дебатах я не слышу юриспруденции. Я слышу давящую на уши политологию. Которая мне надоела выше крыши, потому что я хочу освободить свою оперативную память во имя своей деятельности — творчества и науки. Я не хочу трястись, как пескарь, каждый день следя за сводками новостей.

И я могу сказать только одно. Если сегодня не начнётся никаких процессов, если вопль бессилия злобы останется просто воплем злобного бессилия у экранов, то это не будет приговор Навальным. Это будет приговор нам, который мы подпишем своей стране сами собственной пассивностью.

30 December 2014. — Petrozavodsk (Russia)