Skip to content

Телеграф-7. Религия и сервис по-русски

Ёпт.

Час от часу не легче.

Абсурд года приобретает чёрные краски.

Поздний вечер.

Звонит Ирина.

Хотя для неё 22:00 – рабочее время в самом разгаре.

“Алексей.”

И голос – загробный.

“Да?”

“Пока наши испанские вечера повременим.”

“Что-то случилось?”

“Петарда взлетела.”

“А?”

“Муж в реанимации.

Попала в глаз.”

“Господи.

И… что с глазом?”

“Тут уже не о глазе речь.

Точно не спасти.

Сейчас за мозг борьба.

И просто за жизнь.”

Я шоково выругался в трубку.

На большее не хватило.

“Крепитесь…”

“Я наберу.”

Они никогда не летали самолётами вместе.

Чтобы дети не остались полными сиротами.

Если вдруг что.

А судьба – она такая.

Прилетает сама.

Причём так подло.

И в таком буквальном смысле.

Без всяких самолётов.

Эдуард обычно сдержанный.

Тут при встрече меня обнимает.

Прямо не выходя из лифта.

Втаскивает внутрь.

Тащит в курилку.

Сразу болтать-расспрашивать.

“Вернулся!

Ура!”

“Да…

Был шок…”

“Понимаю.

У тебя и образование соответствующее.

Оно позволяет усложнять себе жизнь.”

Да нужно ли далеко ходить?

Всё же элементарно.

Интернет подключить неделю не могу.

Почему мне никто во Вьетнаме не выносил мозг Интернетом?

Ни в одной захудалой деревушке?

Почему он там – везде?

Почему в Москве проблему доступа к щитку решает клиент?

Что за чушь?

“Договоритесь с председателем, чтобы мы попали на крышу.”

Ёпт.

Вообще же.

Понятно ли из ситуации, насколько мы дикие?

Я – должен решать проблему компании-провайдера?

Меня как волнует доступ?

Вы берётесь подключать дом?

Вы берётесь за это получать денежку?

Какого ж хрена не договорено?

Вот приду я за обувью.

А мне предложат самому прибивать подошву.

Свою вингерко повёл по Москве.

Довольна, аки конь.

Сегодня – Варварка.

И тут же – снова наши реалии.

Варвара-Великомученица открыта.

Высокий мужчина творческого вида открывает дверь.

Оказалось – реставратор.

Впускает – проходите.

Входим посмотреть.

Тётка, ещё нестарая, слышит английский.

“Здесь запрещено экскурсии!”

Уже опешил реставратор:

“Какая экскурсия?

Два человека гуляют.”

“Здесь не музей!

Сюда нельзя!”

Чуть не в бой рвётся на нас.

Выталкивать к чертям собачьим.

“Я же вижу, что экскурсия!

Пусть платят!”

Цэрькоф.

Блин, обещал же не ходить больше по нашим храмам.

Даже просто смотреть архитектуру.

Уже хочу повернуть назад.

Реставратор удерживает:

“Дом Христа открыт для всех.

Проходите.”

Показал фрески.

Житие Варвары, усекновение главы.

Апостолы.

Восстановлено.

“Максима сейчас восстанавливаем.”

“А что с Анной-Что-В-Углу?”

“Как только дадут решение по парку.

Сразу откроют.”

Идём к выходу.

А реставратор всё ещё пререкается с тёткой.

Я всё же хренею от наглости этих прицерковных крыс.

Ей-Богу.

Почему реставратор объясняет элементарное?

Служительнице храма?

Провожает нас до Максима.

Показывает фрески там.

Я ощутил кайф бытия просто человеком.

Смотрится смешно.

Поясню.

Постоянно я вечно кого-то водил.

Вечно какие-то эти “проекты”.

Конечно, официоз – и отношение ко мне типа-серьёзное.

Строишь из себя больше, чем ты есть.

Сейчас – просто противно на себя прошлого.

А теперь строю меньше, чем есть.

Прикольно смотреть, как реагируют на общение с обычным человеком.

Меня последнее время с разных сторон спрашивают про “Телеграф”.

Говорят, что достаточно необычно смотрится.

Спрашивают, чем навеяно.

Василий Хуторов  – в частности.

С ним заочно познакомились по переписке.

На почве Вьетнама.

И открыток.

Но отвечаю всем.

Не стремлюсь ни к чему.

Так пишется.

Как слышу себя и свои дни.

17 January 2013. – Moscow (Russia)