Skip to content

Віктар Жыбуль “Вершы” | Виктор Жибуль “Стихи”

Я никогда не еду в страну без минимального знания языка и координат культуры, истории, географии, искусства, а иногда даже политики. Знание белорусского плюс не первое посещение страны – всего этого мне достаточно, чтобы вникать в современные литературные процессы.

И казалось бы – чего там. Белорусский. Мол, искарёженный русский. Я сам так думал – фигня какая. Всё понятно: “Малако ды каўбаса”. Тоже мне язык. Но, читая современные романы и повести, я стал убеждаться, что если и понимаю, то только за счёт сидящего с детства польского. Да-да. Лексика, фонетические законы, схожесть в обличье грамматических форм: нифига вы не поймёте, если будете читать по-белорусски «с кандачка».

Немного о литературных процессах в стране. До сих пор существует понятие «диссидентская литература». Мне давали пару названий и имён, но я не записал, переоценив девичью свою память. В официальных магазинах, разумеется, есть и свежая, очень даже качественная проза, но «диссидентка» отсутствует напрочь…

…Я тем более убедился в далеко не простой задаче перевода, когда мне попался заинтересовавший меня поэт Виктор Жибуль, кое-что из которого я и разобрал с попыткой перевода на русский язык.

Разуверьтесь те, кто считает лёгким перевод с родственного языка. Ничего похожего.

Стихи Жибуля пронизывает близкая мне апокалиптичность, обречённость мира, безысходность и «чёрные» образы, которые явно растут из нашей бешеной городской среды, из нашей загнанности под крыши многоэтажек, где даже небо – какой-то удушающий саван.

Представляю в ознакомительных целях шесть отобранных мною стихотворений.

1

Кастрычнік (октябрь)

Праскокаў час (промчалось время), і восень паласнула (и осень полоснула)

мяне па горле (меня по горлу) ледзяным лязом (холодным лезвием).

Што не памерла (что не умерло) – тое зноў паснула (то снова заснуло).

Пазычыць (одолжит) дыгер мне камбінезон (диггер мне комбинезон).

Лятуць (летят) у вырай (в тёплые края) ластаўкі й фугасы (ласточки и фугасы),

пазнаўшы (узнав) па паходцы (по походке) шум снягоў (шум снегов).

У крамах і гатэлях (в магазинах и отелях) пахне мясам (пахнет мясом),

сякеры (ножи) пахнуць (пахнут) потам мяснікоў (потом мясников).

Спавіты (окутан) горад (город) шызам каматозам (сизым коматозом),

што туманом павіс (что туманом повис), як прасціна (как простыня).

І дзеўчына (и девушка), апранутая (обёрнутая) ў слёзы (в слёзы),

выкідваецца с чорнага акна (выкидывается из чёрного окна).

Здаецца (кажется), сэрца (сердце) сточаць нематоды (сточат нематоды).

Здаецца, ад макроты мозг згніе (от мокроты мозг сгниёт).

І чалавек змагаецца (и человек борется) з прыродай (с природой) –

яна яго дастала (она его достала), ён – яе (он – её).

Каб дум святло (если бы мыслей свет) прарвалося скрозь аркі (прорвался сквозь арки),

перакуліўшы свет (перевернув свет) на іншы лад (на другой лад),

агмень (очаг) маёй электрагазасваркі (моей электрогазосварки)

ускалыхне (всколыхнёт) ваш нафтабензасклад (ваш нефтебензосклад).

Кастрычнік

Праскокаў час, і восень паласнула

мяне па горле ледзяным лязом.

Што не памерла – тое зноў паснула.

Пазычыць дыгер мне камбінезон.

Лятуць у вырай ластаўкі й фугасы,

пазнаўшы па паходцы шум снягоў.

У крамах і гатэлях пахне мясам,

сякеры пахнуць потам мяснікоў.

Спавіты горад шызам каматозам,

што туманом павіс, як прасціна.

І дзеўчына, апранутая ў слёзы,

выкідваецца с чорнага акна.

Здаецца, сэрца сточаць нематоды.

Здаецца, ад макроты мозг згніе.

І чалавек змагаецца з прыродай –

яна яго дастала, ён – яе.

Каб дум святло прарвалося скрозь аркі,

перакуліўшы свет на іншы лад,

агмень маёй электрагазасваркі

ускалыхне ваш нафтабензасклад.

Октябрь

Промчалось время – осень полоснула

меня по горлу хладным остриём.

Что выжило – то на зиму уснуло.

Мне диггер одолжит комбинезон.

На юг помчались ласточки, фугасы,

узнав лишь по походке шум снегов.

В отелях, в магазинах пахнет мясом,

ножи же пахнут потом мясников.

Укутан город сизым коматозом:

он виснет, как туман, как простыня.

Вон девушка, запутанная в слёзах,

кидается из чёрного окна.

И сердце вот-вот сточат нематоды,

сдаётся: от мокроты мозг сгниёт.

А человек тягается с природой:

она – его достала; он – её.

Ах, если б мыслей свет прорвался через арки,

перевернув наш мир на новый лад,

искра моей электрогазосварки

ваш всколыхнула б нефтебензосклад.

2

Тапіла мама кацянят… (топила мама котяток…)

Нясе матуля кацянят (несёт маманя котят)

на рэчаньку тапіць (на речку топить).

За ёй бяжыць малы Ігнат (за ней бежит маленький Игнат)

і жаласна гудзіць (и жалостно ноет).

А следам пхнецца грамада (а следом бежит толпа)

заплаканных дзяцей (заплаканных детей).

Усе равуць (все ревут), усім шкада (всем жаль),

усіх жуда гняце (всех тоска гнетёт).

І з крыкам тупае Ігнат (и с криком топает Игнат)

нагамі аб зямлю (ногами об землю):

-Аддай (отдай), матуля, кацянят (мамочка, котят)!

Я сам іх патаплю (я сам их потоплю)!

Аддай нам коцікаў забіць (отдай нам котиков прикончить)! –

хлапчук ад слёз размок (парнишка от слёз размок). –

Дай самастойнымі пабыць (дай самостоятельными побыть)

ты нам хаця б разок (ты нам хотя б разок)!

Ды позна (но поздно): бедных кацянят (бедных котят)

вадзіца ўжо ўзяла (водица уже взяла)…

І дзетак у дзіцячы сад (и деток в детский сад)

матуля павяла (маманя повела).

Тапіла мама кацянят…

Нясе матуля кацянят

на рэчаньку тапіць.

За ёй бяжыць малы Ігнат

і жаласна гудзіць.

А следам пхнецца грамада

заплаканных дзяцей.

Усе равуць, усім шкада,

усіх жуда гняце.

І з крыкам тупае Ігнат

нагамі аб зямлю:

-Аддай, матуля, кацянят!

Я сам іх патаплю!

Аддай нам коцікаў забіць! –

хлапчук ад слёз размок. –

Дай самастойнымі пабыць

ты нам хаця б разок!

Ды позна: бедных кацянят

вадзіца ўжо ўзяла…

І дзетак у дзіцячы сад

матуля павяла.

Топила мамочка котят…

Мамаша волочёт котят

на речку – утопить.

За ней бежит малец Игнат

и жалостно нудит.

А следом ломится толпа

заплаканных детей.

И все ревут, у всех тоска

под сердцем всё сильней.

Тут с криком топает Игнат

ногою по земле:

-Отдай мне, мамочка, котят,

отдай топить их – мне!

Отдай котяток нам прибить:

от слёз парнишка взмок. –

Самостоятельными быть

хотим мы хоть чуток.

Но поздно: маленьких котят

вода уже взяла.

А после деток в детский сад

маманя повела.

3

Апакаліптычная восень (апокалиптическая осень)

Мы цалуемся ў ліфце (мы целуемся в лифте),

які сарваўся ды падае (который сорвался и падает).

Зелянеюць ігрушы на эўкаліпце (зеленеют груши на эвкалипте).

Далягляд зацягнуўся пауцінай апатыі (горизонт затянулся паутиной апатии).

Зямля можа здацца ватай (земля может показаться ватой),

калі ступаць па ёй асцярожна (если ступать по ней осторожно).

Які там паверх (какой там этаж)? Дваццаць пяты (двадцать пятый).

Значыць, жыць яшчэ можна (значит, жить ещё можно).

Кажановыя (летучемышные) чорныя крылы (чёрные крылья)

слізгацяць па соннай артэрыі (скользят по сонной артерии).

На сабе адчуваць міла (на себе чувствовать мило)

звышфатальнасць падзення імперыі (сверхфатальность падения империи).

А мы абдымаемся ў ліфце (а мы обнимаемся в лифте),

прарастаючы ў неба калоссем (прорастая в небо колосом).

Чырванеюць ігрушы на эўкаліпце (краснеют груши на эвкалипте).

Апакаліптычная восень (апокалиптическая осень).

Апакаліптычная восень

Мы цалуемся ў ліфце,

які сарваўся ды падае.

Зелянеюць ігрушы на эўкаліпце.

Далягляд зацягнуўся пауцінай апатыі.

Зямля можа здацца ватай,

калі ступаць па ёй асцярожна.

Які там паверх? Дваццаць пяты.

Значыць, жыць яшчэ можна.

Кажановыя чорныя крылы

слізгацяць па соннай артэрыі.

На сабе адчуваць міла

звышфатальнасць падзення імперыі.

А мы абдымаемся ў ліфце,

прарастаючы ў неба калоссем.

Чырванеюць ігрушы на эўкаліпце.

Апакаліптычная восень.

Апокалиптическая осень

Мы целуемся в лифте,

что сорвался и падает.

Зеленеют груши на эвкалипте.

Горизонт затянулся паутиной апатии.

Земля может казаться ватой,

если ступать по ней осторожно.

Какой там этаж? Двадцать пятый?

Значит, жить ещё можно.

Летучей мыши чёрные крылья

скользят по сонной артерии.

На себе ощущать так мило

сверхфатальность паденья империи.

А мы обнимаемся в лифте,

прорастая в небо колосьями.

Краснеют груши на эвкалипте.

Апокалиптическая осень.

4

Калі спыняецца гадзіннік (когда останавливаются часы)

Калі спыняецца пясочны гадзіннік (когда останавливаются песочные часы),

на ягоным дне (на их дне)

застаецца маленькі курганок (остаётся маленький курганчик),

пад якім пахаваныя хвіліны (под которым похоронены минуты).

Калі спыняецца сонечны гадзіннік (когда останавливаются солнечные часы),

навакольны краявід (окружающий пейзаж)

ахінае магільная цемра (обнимает могильная тень).

Калі спыняецца механічны гадзіннік (когда останавливаются механические часы),

стрэлкі (стрелки)

застыгаюць (застывают), нібы ногі (словно ноги)

ці рукі мерцвяка (или руки мертвеца).

Але гэта не спалохае (но это не переполошит),

не засмуціць (не смутит)

і ўвогуле не ўсхвалюе (и вообще не всколыхнёт)

тых (тех),

для каго спыніўся не гадзіннік (для кого остановились не часы),

а час (а время).

Калі спыняецца гадзіннік

Калі спыняецца пясочны гадзіннік,

на ягоным дне

застаецца маленькі курганок,

пад якім пахаваныя хвіліны.

Калі спыняецца сонечны гадзіннік,

навакольны краявід

ахінае магільная цемра.

Калі спыняецца механічны гадзіннік,

стрэлкі

застыгаюць, нібы ногі

ці рукі мерцвяка.

Але гэта не спалохае,

не засмуціць

і ўвогуле не ўсхвалюе

тых,

для каго спыніўся не гадзіннік,

а час.

Когда останавливаются часы

Когда останавливаются песочные часы,

на их дне

остаётся небольшой холмик,

под которым погребены минуты.

Когда останавливаются солнечные часы,

пейзаж вокруг нас

обнимает могильная тень.

Когда останавливаются механические часы,

стрелки застывают, словно ноги

или руки мертвеца.

Но это не переполошит,

не смутит

и вообще не всколыхнёт

тех,

для кого остановились не часы,

а время.

5

Быццам рыбы (словно рыбы)

Мы – быццам рыбы (мы – словно рыбы),

выкінутыя з вады на бераг (выкинутые из воды на берег) –

звіваемся тулавамі ў сутаргах (извиваемся туловищами в судорогах),

б’емся хвастамі аб каменне (бьёмся хвостами о камни),

разяўліваем прагна раты (разеваем жадно рты),

і паветра, такое бязмежнае (и воздух, такой бесконечный),

здаецца чужынскім (кажется чуждым).

Напэўна, гэта проста час адліву (наверняка это просто время отлива)…

Калісьці ж будзе й прыліў (когда-то будет и прилив).

Калісьці будзе…

Калісьці…

Калі…

Верым (мы верим), што тут мора-акіян (что тут море-океан),

а не штучнае вадасховішча (а не искусственное водохранилище),

з якога спусцілі ваду (из которого спустили воду).

Паволі засынаем (понемногу мы засыпаем)

і цешым сябе тым (и тешим себя тем),

што мы – рыбы (что мы – рыбы),

выкінутыя з вады на бераг (выброшенные из воды на берег),

а не на патэльню (а не на сковородку).

Быццам рыбы

Мы – быццам рыбы,

выкінутыя з вады на бераг –

звіваемся тулавамі ў сутаргах,

б’емся хвастамі аб каменне,

разяўліваем прагна раты,

і паветра, такое бязмежнае,

здаецца чужынскім.

Напэўна, гэта проста час адліву…

Калісьці ж будзе й прыліў.

Калісьці будзе…

Калісьці…

Калі…

Верым, што тут мора-акіян,

а не штучнае вадасховішча,

з якога спусцілі ваду.

Паволі засынаем

і цешым сябе тым,

што мы – рыбы,

выкінутыя з вады на бераг,

а не на патэльню.

Словно рыбы

Мы – словно рыбы,

выкинутые из воды на берег,–

телами своими извиваемся в судорогах,

бьёмся хвостами об камни,

жадно разеваем рты;

и воздух, такой бескрайний,

нам кажется чужим.

Наверное, это просто время отлива…

Когда-то ж будет и прилив.

Когда-то ж будет…

Когда…

Мы верим, что здесь – море-океан,

а не искусственное водохранилище,

из которого спустили воду.

Понемногу мы засыпаем

и тешим себя тем,

что мы – рыбы,

выкинутые из воды на берег,

а не на сковородку.

6

***

Адлятаюць думкі матылькамі (отлетают мысли мотыльками),

адлятаюць з галавы маёй (отлетают из головы моей).

Я лаўлю іх голымі рукамі (я ловлю их голыми руками),

каб запхаць назад у галаву (чтоб затолкнуть назад в голову).

Толькі я дарэмна трачу сілы (только я зря трачу силы)

на такую дробную лухту (на такую мелкую ерунду).

Матылькі, якім памялі крыльцы (мотыльки, которым помяли крылья),

усё ровна (всё равно) доўга не жывуць (долго не живут).

***

Адлятаюць думкі матылькамі,

адлятаюць з галавы маёй.

Я лаўлю іх голымі рукамі,

каб запхаць назад у галаву.

Толькі я дарэмна трачу сілы

на такую дробную лухту.

Матылькі, якім памялі крыльцы,

усё ровна доўга не жывуць.

***

Улетают мысли мотыльками,

вьются прочь от головы моей.

Я ловлю их голыми руками,

чтоб обратно в голову вернуть.

Только зря свои я трачу силы

на такую мелкую чухню.

Мотыльки, коль им помяли крылья,

долго всё равно не проживут.

12 June 2012. – Moscow (Russia)