Skip to content

Груди, ноги, каблучки

И вот я разговорился о женских грудях, ногах и каблучках…

…Она сидела в холле рядом со мной и утончённым жестом – выверенным, но без всякой напыщенности – разворачивала конфету. В бумажном стаканчике плескался отвратительный пакетный чай, который она держала почти как ребёнка. Согревала пальцы.

-Я уже десять лет работаю инструктором – учу ходить по подиуму. – Она бросила взгляд в сторону зала, где под музыку дефилировали молодые анорексийные кобылки.– Сейчас они получили задание, которое я и проверю через пятнадцать минут…

-И-и-и-и,– ещё пока с умеренным интересом протянул я,– как долго этому учатся и как часто переквалификация?
-У них редко бывает переквалификация. Не успевают. Потому тут они учатся сразу шесть недель, а потом их разберут.
-То есть – редко? И что значит – разберут? – я оторвался от своего чая и посмотрел на неё в упор. Она не повела бровью, как будто бы рассказывая о чём-то ординарном.
-Как товар. Здесь нет нежностей. Модель на подиуме, танцовщица канкана, актриска второй роли – всё это в глазах модельеров и организаторов не более чем товар. Причём скоропортящийся. Три-четыре года – и на их место придут другие. Это бесконечный цикл: восемнадцатилетние будут всегда.
-Вполне логично. Но… что происходит с… этими?
-Я могу только догадываться. Посудите сами – им по сути дана только красота, причём они плохо верят в то, что красота эта не вечна. И чаще всего они не учатся ничему. Если у них и есть формально какое-то образование, то вряд ли работодатель потом будет готов платить только за один диплом. Смотрите, как они друг перед другом вертятся…
-Ну а вы-то как? Вы были разве не такой же моделью в юности?
-Была… но мне, что ли, звёзды улыбались. Когда я выиграла первый конкурс, отец поставил условие, что я учусь на заочке, зарабатываю деньги, а потом получаю второе образование. Сначала я сопротивлялась, но меня убедила мать. И я не пожалела. Я смотрела на то, что происходило в этой сфере и понимала: долго продолжаться не сможет. На последнее выступление прилетел отец. Я сразу сказала, что заканчиваю карьеру и иду учиться на инструктора физкультуры. Он только улыбнулся, и мы молча поехали в аэропорт. Летели мы тем же самолётом, что и мои более молодые,– теперь уже бывшие,– коллеги. Многие из них были первый раз на подиуме, и им казалось, что вот – только-только начинается восхождение. О падении не думала ни одна. Они гордо несли голову, не глядя на других пассажиров. Им было восемнадцать – двадцать. Им нужно было только, чтобы ими кто-то восхищался. Это потом они поймут, что главное – это когда ты любишь и о ком-то заботишься…

Она помолчала и посмотрела на часы. Оставалось ещё минут пять. Девчонки всё вертелись друг перед другом, ходили друг вокруг друга, деловито поправляя движения.

-…Отец посадил меня около иллюминатора, и рядом с ним я сидела, словно за большой, непроходимой, безопасной стеной. Я была уже стара – и осознавала это без тени кокетства или трагичности. Самолёт начал набирать высоту, а девчонкам уже не терпелось поскорее вскочить с мест и начать дефилировать между рядами. Они знали, что на них будут смотреть женатые мужчины, а женщины будут исходить завистью. Они хотели дразнить собой. Когда было разрешено вставать, им всем почти сразу захотелось припудрить носик, спросить что-то у стюардессы, подойти друг к другу… И все были на каблуках… Самолёт наполнился запахом их духов, он кружился вместе с турбулентностью – и тут-то я впервые и наглядно увидела, что такое – споткнуться на ровном месте. Самая высокая из них,– лишь на год меня младше, но из самых звёздных,– пошла в бизнес-класс… к директору… Я сидела совсем неподалёку и видела всё. В турбулентности ковровой дорожки запутался её каблучок, и она потеряла равновесие… И всё бы, может, кончилось конфузом и надменной шуткой, если бы она не влетела на колени соседу – большому, неуклюжему, по виду далеко не интеллектуалу. И пил тот горячий кофе… Подскочив от ожога, он отбросил девчушку в сторону – на стальной подлокотник… Вывих ноги, шрам от виска до губ… карьера девчонки была предрешена… Через три года я увидела её бортпроводницей на каком-то второсортном поезде. Я приехала встречать из Питера делегацию финнов – она стояла на продрогшей платформе и прятала ладони в рукава потасканной формы… Меня она не заметила или не узнала… Извините, мне пора проверять выполненное задание…

14 November 2011. – Moscow (Russia)