Skip to content

О том, что многих почему-то так терзает

Провинциальность – она не в географичности, а в стиле восприятия окружающего мира. Мне вон на Преображенке регулярно подсовывают газету «Мы – преображенцы» (или что-то в этом духе). В газете ентой вы прочтете о том, как возмутительно отсутствие урн на выходе из метро, как перекопали около «Банка Москвы», какие проблемы возникли с приходом зимы на развязке Открытого шоссе и Просторной… В общем, ничем не лучше любой другой заштатной газетенки.

Провинциальность – это вечные потуги сравнивать себя с чем-то. Столь же провинциальны потуги Петербурга сравниваться с Москвой, Москвы – сравниваться с Парижем и Нью-Йорком. Париж вечно сравнивает себя с Нью-Йорком. И только Нью-Йорк себя ни с кем не сравнивает.

Провинциальность – это неумение в частном и местном увидеть общее и глобальное. Это трепетно-ханжеское нежелание оторваться от никому (даже автохтонам) неинтересных реалий («Здесь жила тетя Варя, основатель первого в городе чулочного салона!») в пользу постижения целостности культуры, а это возможно в любом местечке: доказательство утверждения ставили перед собой проводившиеся в первые дни 2010 года прогулки по Нижнему Новгороду, Балахне, Заволжью и Дзержинску.

Идеал мощной культуры – полная ее децентрализация, которая в современном мире достигла высшей формы в Италии и Германии. (В последней столичный Берлин вообще считается одним из самых малопривлекательных мест для обитания и развития, уступая Гамбургу, Бремену, Франкфурту и Мюнхену.)

8 January 2010. – Moscow (Russia)