Соседка Евсюкова умерла в 2005. Может, в 2002. Старой деве было лет девяносто, и она делила коммуналку на втором этаже с семьей пропойц. Из квартиры вечно несло немытыми телами, перегаром, сожженной курицей, хлором и дохлыми мышами.
В день похорон приехала пятая вода на седьмом киселе, покидала гроб и шмотки в катафалк да укатила в неизвестном направлении. А поскольку на коммунальную комнату претендовать было некому, пропойцы стали пить не в одной, а сразу в двух.
Зато на имя Евсюковой исправно приходил счет за радиоточку. После смерти гражданки мама несколько раз сообщала ЖЭКу, что покойнице счета-де в общем-то незачем, но народ в конторе оказался вменяемее немногим больше наших опоек. Году эдак к 2008 должок перевалил за две тыщи. Плюс пеня.
Тогда на пороге фатеры объявились то ли приставы, то ли еще кто – леший их там поймет. Пропойцы, надо сказать, хоть и не вот дебоширы, но малоадекватные: какая еще, мол, такая Евсюкова…
Приставы – в другие квартиры:
-Где проживает гражданка Евсюкова?
-Дык откинулась в можжевеловые заросли уже лет восемь тому. Может, десять.
-Нам бы должок взыскать.
-Желаем успеха.
-Почему она не предоставила соответствующих документов?
-А вы попробуйте связаться лично с Евсюковой. Спросите. Правда, мы даже не знаем, довезли ее до кладбища или в болото выкинули. Чтоб без мороки.
Оплачивать в складчину десять лет проводного радио для покойной мадмуазель жильцы отказались, ибо их тоже никто не уведомил, была ли проведена радиоточка к месту упокоения.
Но счета таскать перестали. То ли теперь их накалывают на пики ограды, то ли, надев свои белые тапочки, стар-дева таки пришла в ЖЭК со свидетельством о собственной смерти…
Однако жильцы подъезда подробности выяснять не стали.
3 May 2009. — Dzerzhinsk (Russia)