Кажется, до меня сейчас утром, наконец, дошло, почему права женщин и их безопасность, насилие домашнее и уличное — это не какое-то там фуфло и теория только “длябап” и никак не касается “мужыкоф”.
Понимание многих вещей приходит только в какие-то практические моменты, а не через чтение пространственных теорий.
Раннее утро — шесть утра. Я спешу на свой поезд и бегу вверх к Щуке по Василевского. На улице никого, Москва город поздний, — и, очевидно, для девушки, шедшей от метро, я в какой-то момент внезапно появился на горизонте. Может, просто не смотрела. Но она внезапно подняла голову и резко свернула, пробежав под красный свет на противоположную сторону.
“Блять, — возмущенно пронеслось у меня в голове, — какого хера? Что я могу такого сделать? Я так выгляжу страшно и подозрительно со своим рюкзаком и наушниками?”
Нет: меня боятся за то, что делают другие.
В этой обратной стороне фактической дискриминации я почувствовал себя как дерьмом облитый — и знаете: мерзко и неприятно. Не из-за того, что отнеслись так к тебе, а именно из-за того, что это чувство небезопасности — оно неприятно в итоге всем сторонам.
Я регулярно бегаю в парке — и зачастую поздно вечером. Я не хочу, чтобы в глазах людей наш райончик виделся как дыра, где могут гопануть или изнасиловать. И многая причина тому — см. исходный тезис.
15 February 2017. — Moscow (Russia)