{Внимание: много горечи, желчи и цинизма. Ищущим мимими и доброты, чего-нибудь-хорошего-и-нежного или няшного — строго противопоказано.}
…А какая нынче в Москве зима! — прямо из детства. Какой давно не помню — с хрустящим снегом, с умеренно трескучим морозцем, с такими прозрачными ночами, что, кажется, даже темная послеполуночная школа в Третьем Щукинском — с ее белыми снежинками в неосвещенных окнах — живет предожиданием сказки — очередной новогодней сказки.
Остается девятнадцать дней — а уже сейчас многие события года кажутся таким далеким и недостижимым прошлым, что даже и самое вчера — как месяц назад.
И цинизм расползается ядом по мозгу моему день ото дня все отравистее и отравистее. Нет, все эти подытоживания — публичными постами ли, тихими шепотками за вечерним столом ли — в сущности лишь секунду кипящий чайник: нет ни великих свершений, ни вселенских драм — если так уж призадуматься.
Есть только улыбка и смех — ничто иное не останется. Ни драма, ни свершения. Бетховены и Цицероны, Периклы и Конфуции, Рембрандты и Эйзенштейны среди нас — один на миллион, если не на десять или пятьдесят.
И нет никакой разницы — что канет в Лету: торопливое бормотание на исповеди три столетия назад — или постик с разнагишанием души. В сущности ничего и не поменялось — какие новомодные устройства ни дай в руки.
Некое меньшинство, прекрасно на самом деле от рождения осознающее свое избранное меньшинство, — вот они двигают чем-то и что-то решают. А мы — ну столетие назад мы бы сидели и ковырялись в земле. Прошло столетие — и мы просто сидим и втыкаем в экран.
И все меньше и меньше верится в дедулю Клауса и его брата Морозуса. И все меньше и меньше веришь, что “мы что-то решаем”. Ничего мы не решаем. Мы только подводим какие-то свои “умопомрачительные итоги” каждый год.
Чтобы на первоянварское постпохмельное утро срыгнуть в воротник прокуренной майки, матюгнуться и прохрипеть:
–Как же, бдь, разламывается башка.
…И каждый год — только уже потом без нас — будут поднимающиеся дымовые столбы, будут каждый год детки прыгать через костер, будет для кого-то весна.
А кто однажды узнал весну — останется лишь осень и зима. Без обольщений.
13 December 2016. — Moscow (Russia)