Последний раз я полностью вслушивался в “Кольцо Нибелунга” где-то году в 2009. Был тогда менее опытным, знал меньше, да и событий, которые захлестнули страну, еще не произошло. Сейчас совершенно по-другому смотрится — всё. “Про нас с вами”, как это сейчас все чаще и чаще говорят. Особенно при условии, что у меня впервые в жизни есть возможность увидеть всю тетралогию живьем. (Пусть и в слабенькой версии Мариинского театра, где певец уже не тот пошел, а трубачи вступают в самые ответственные моменты мимо партитуры на два-три такта.)
“Валькирия” — пожалуй, самая мощная среди тетралогии. Музыкальную часть обсуждать без нот бесполезно: а раз нет возможности печатать ноты в тексте поста, то и говорить про до-диез в тыща пятом такте — ну просто неймдроппинг из серии “я-утонченная-тварь-вы-все-тупое-быдлецо”.
Много комментариев по персонажам, которые мне не приходило в голову даже сформулировать семь лет назад. Во-первых, откровенно феминистский подтекст. Даже не подтекст — а сюжет. Главная героиня — не кисейная барышня, мучающаяся от любви и обмана, а сильная воительница, которая посмела не слушать приказа верховного бога.
И она откровенно говорит Вотану то, что думает, даже тогда, когда уже приговор ей оглашен, — тебя надурили, лохудрик, и ты неспособен был думать:
“Als Fricka den eignen Sinn dir entfremdet (когда Фрикка собственный разум у тебя забрала);
da ihrem Sinn du dich fügtest (тогда от собственного рассудка ты убежал),
warst du selber dir Feind (был ты сам себе враг).”
Год написания — 1856, то есть почти за полвека до суффражисток и хоть какого-то разговора о праве женщин поднимать свой голос и высказывать собственное мнение.
Во-вторых, Брунгильда — это свобода. Просто высадиться на необитаемой планете недостаточно. И возьмет Брунгильду только тот, кто пройдет через огненное кольцо, то есть тот, кто не боится воли богов, кто не боится вообще никакой власти. Но огненное кольцо создает сам Вотан, то есть залог свободы — это уничтожение правящих богов. Рекурсия. Свобода лежит в создаваемых самой несвободой препятствиях. Свободу нужно взять — и только взять. Бесстрашием, собственной кровью, а возможно, и жизнью.
Denn einer nur freie die Braut (тогда один лишь да освободит невесту),
der freier als ich, der Gott (что свободнее, чем я, бог)!
Многие ошибочно полагают, что в операх Вагнера нашли отражение идеи Ницше. Все как раз наоборот. Разочарование Ницше в Вагнере и его нападки на друга, который старше на тридцать лет (в девятнадцатом веке 20 лет и 50 лет — не то же самое, что сейчас), отражает как раз-таки желание Ницше консервировать идеалы, с которыми двое и начали общение. В то время как Вагнер продолжал двигаться вперед и менять свои творческие и философские подходы.
В-третьих, Фрикка и Вотан — антиподы подхода к развитию общества. Вотан — умеренный либерал, Фрикка — чокнутая консервативная Мизулина, которая не понимает, как может произойти в брачной жизни то, что ей непривычно. Она в шоке перед возможным рождением ребенка от брата и сестры (Зиглинды и Зигмунда).
Nichts lerntest du, wollt’ ich dich lehren (ничего не выучила ты, что хотел тебе дать я),
was nie du erkennen kannst (что никогда узнать ты не сможешь),
eh’ nicht ertagte die Tat (пока не совершилось действие).
Stets Gewohntes nur magst du verstehn (вместо привычного должна ты понять):
doch was noch nie sich traf (то, что никогда еще не встечалось),
danach trachtet mein Sinn (к этому стремится мой рассудок).
В-четвертых, Зиглинда и Зигмунд — квир-протест девятнадцатого века. Разрушение “традиционной семьи”. Да и в принципе предвозвестник новых родственных отношений между людьми. Их не волнует воля богов и мнение людей. Они просто живут (“подход достоинства”) и любят друг друга. Из такого союза и должно родиться нечто новое — собственно, человек, которому нестрашно уже ничто. Раз уже родители по боку послали все стереотипы.
В-пятых, Хундинг — собачатник — приспешник консервативного общества, провластные шавки, которые воют, лают и гавкают только потому, что сейчас пока сильные позволяют. И только на тех, кто слабее. Как только собачьи прихвостни надоедают — боги наводят на них свой жезл и презрительно устраняют. А хундинговы собаки разбегаются кто куда — поджав хвосты.
И продолжение следует. Я думаю, мое новое понимание “Кольца” на этом не заканчивается.
19 March 2016. — Saint Petersburg (Russia)