Я часто думаю, что любое общество в какой-то мере похоже на зверя. Если зверь хочет жить, он будет сопротивляться и цепляться за каждую возможность. Защищать себя. Кусаться. Царапаться. Пытаться выкарабкаться. Но когда силы уходят, он просто смиряется. И его нельзя в этом обвинять. Скорее всего, он сделал всё, что мог.
Если наше общество неспособно защитить само себя, покорно заглатывает собственное уничтожение, значит, оно признаёт своё последнее издыхание. Ему уже ничто не поможет. Бесполезно делать уколы, пытаясь оживить. Бесполезно тормошить. Насаживать припарки. Бесполезно провоцировать. Бесполезно плакать. Бесполезно ласкать. Бесполезно взывать к небесам.
Не живём мы ни в коем разе ни в какую “эпоху тотального безразличия”. Мы живём в эпоху тотального умирания.
И мы должны это понять и принять. Мне не кажется, что мы оправимся от этой болезни. А если и оправимся, то будем уже не теми, что в моменты наивысших культурных и научных взлётов.
Слишком сильно разрушена наша гражданская жизнь, ведь мы позволили разбросать себя по норам. Мы согласились с подходом “лишь бы меня не трогали, а на соседа наплевать”. Но когда приходят за нами, мы мечемся в истерике, моля о помощи. Хватая за руки. Но видя пустые глаза. Ровно те, которыми смотрели и сами, когда так же в точности умоляли нас. В этом и есть наша морально-этическая опора. Мы не приучимся заступаться за ближнего своего ни за сутки, ни за год, ни за пять. Этому учат поколениями.
Слишком сильно извратили нашу политическую жизнь, раз любой подобный дискурс не ведёт нас к каким-то философским рассуждениям, но сталкивает к копошению и мерзкому барахтанию в каком-то давно нечищенном нужнике.
Нас уничтожили в художественной жизни, раз любое проявление протеста мы уже с криками восторга готовы объявить “искусством”. Забывая о том, для чего оно нужно и каково оно – современное искусство там, где ему не выкручивают руки и не режут глотку.
Да. Не нужно взывать к совести умирающего зверя – “не умирай, не болей”. Он сворачивается в калачик и всё равно болеет, всё равно умирает. Печально глядя на тебя.
Не нужно пытаться взывать к совести апатичного общества – “восстаньте, проснитесь”. Общество уже понимает, что ему ничто не поможет. Каждый хочет дожить и умереть в одиночку. Каждый так выбрал; а кто же ещё, если не каждый из нас? Не за нас же кто-то придумал не интересоваться, что происходит в собственном подъезде, когда там раздаются взволнованные крики и призывы помочь? Разве не мы сами замираем под дверью и подло ждём, “когда же там всё кончится”?
Да и власть не делает ничего нового под солнцем. Она – проводник природного действия, естественного и привычного по учебникам зоологии со школьной скамьи. Добивать больных и выделяющихся. Ускорение процесса. Ведь несопротивление налицо. Грех не воспользоваться.
Не обвиняйте пустые глаза, равнодушные и апатичные, которые вы встречаете повсюду: в метро, на улицах, на трассах, в городах и деревнях. Просто пожалейте и попрощайтесь. Подумайте, что у вас они немногим лучше. Если не в точности такие же.
Мы могли бы многое.
Но что-то где-то пошло не так.
В конце концов, не мы первый этнос, который угасает.
Значит, и трагедии в этом нет.
Если мы уйдём, останутся горы. Моря. Реки. Солнце.
Всё продолжит вращаться без нас.
И оно всё будет таким красивым-красивым.
Закат над вершинами…
Бескрайние степи…
Едва волнующаяся океанская гладь…
Так уж получилось. Не в наших силах.
16 May 2013. – Sochi (Russia)