Андрей посмотрел на часы, встал с дивана, двумя хлопками по бёдрам проверил наличие телефона и кошелька, объявил присутствующим:
-Так. Наверное, машину уже подали. В полночь самолёт Мирека. Я поехал в аэропорт.
-Я с тобой,– сказал я и вяло встал со стула. – Не хочу тут торчать.
-Поехали.
Мы водрузились на заднее сиденье, и в первый момент я пожалел, что не остался выспаться: после десятка километров меня начало укачивать и клонить в сон.
-Ты что-то какой-то грустный и загруженный. Всё о том же думаешь?
-Да… – медленно протянул я и постарался отогнать роившиеся мысли.
-Видишь ли, в том и есть главная особенность командной работы: если в какой-то момент ты начинаешь понимать, что пробуксовываешь, нужно идти дальше.
-Но я в сущности не хотел один.
-А команда хотела?
-Скорее всего – нет. Получилось так, что я уже почти бросался на стенки от перенапряжения, даже не скрывая это в косвенных сетевых признаниях; сейчас вот от потери иммунитета уже гриппую больше месяца да нависаю на грани нервного срыва – а всё для чего? Чтобы хоть как-то работало то, что вообще мною не планировалось, что отнимает мои силы. В результате… вот…
-Но ты знаешь, что нужно делать дальше и как? знаешь, в каком направлении идти? знаешь, как продолжить начатую идею?
-У меня уже недели две назад появились черновые мысли, которые сейчас радикально трансформировались и кристаллизовались… Может, месяца через три… окончательно… когда решу все свои противоречия. Внутри…
-Месяца три? Это не срок. Тебе вообще нужно переключиться по полной программе и перестать об этом думать, но в целом-то за чем дело стало? Самое главное и самое облегчающее, что есть в твоём случае: тут не замешаны деньги. По сути: просто речь о влиянии на умы и души людей – так? Но ведь тут не как с медоборудованием – “или-или”? Ведь люди могут выбрать оба продукта? Пойти и туда, и туда. Так?
-Так,- согласился я нехотя, понимая, что Андрей прав на тысячу процентов. – В наиболее общем виде так и есть.
-Какая тебе будет польза от того, что ты остановишь идею, которая была выдвинута тобой же? Посуди сам: дело сделано, и если это работает хоть в каком-то полезном виде, то кто ж у тебя забирает твоё прошлое? Ты просто идёшь дальше. Пример. Вот у тебя шоколадка. Я беру её и, не вскрывая, разламываю. Если шоколадка вкусная, её же съедят в любом виде?
-В общем-то да…
-А теперь смотри. Ты производил шоколадки. И их ели. Но в какой-то момент ты понимаешь, что вкуснее не просто шоколадки, а шоколадки с кофе. И ты идёшь производить шоколадки с кофе. Зачем устранять то, что было раньше?
-Затем, что может быть искажение ранее задуманного. И уже будет не шоколадка, а сырая сахарная пудра в комочках.
-Может. Но могут остаться и шоколадки. Какой смысл тратить время и силы на борьбу с созданными тобой же шоколадками, если ты ещё не знаешь наверняка, превратятся ли они в сырую сахарную пудру?
Мы проплывали остекленевший Звенигород, ползли по пустынному МКАДу, и я смотрел в окно, стараясь разглядеть вдали очертания московских районов и узнать их без надписей на указателях. Высились безликие многоэтажки, едва подсвеченные снизу, и я думал лишь о том, что, возможно, меньше было бы в моей жизни ошибок, если бы старшие, умные, доброжелательные и более опытные друзья были со мною рядом всегда. Если бы каждое своё действие мне не приходилось проверять на собственных нервах, собственной потраченной крови и собственной душе. Но старшие – да даже элементарно сверстники – стали появляться слишком поздно. Прямо совсем в обозримом прошлом…
-Ты всегда это знал? Ты по характеру такой от природы? – я спросил и посмотрел на Андрея с какой-то непонятной мне самому надеждой.
-Естественно нет. Понимаешь. В бизнесе всё жёстче. Поделюсь. Как дальнейший опыт и совет. Мало ли куда ещё жизнь тебя занесёт. Стандартная ситуация. Пришла ко мне сотрудница, выкрала базу данных, а мы её отправили на выставку. Так она на оплаченном мною стенде сделала буклеты собственной фирмы и раздавала собственные визитки. Что я мог сделать как работодатель? Я мог уволить её со всеми процедурами и протоколами, мог разослать соответствующие письма всем партнёрам, которые были в базе данных. Мне хотелось по всей строгости. Но мы её уволили по собственному желанию и ни словом не вспоминали, как она поступила.
-И ты никогда не срывался? никогда не терял нервы? никогда не был на надломе?
-Ну о чём ты говоришь! Конечно был! Но я же ведь и постарше буду. Естественно, когда я начинал, я тоже делал такие же ошибки и так же наступал на грабли…
Меня прострелило, что же именно было в той моей надежде, которая искрилась в глазах: осознание своей неуникальности в ошибке. Значит, через такое затвердевание проходят все. Вдали показался терминал Домодедовского аэропорта…
-У меня команда сменилась за годы работы с проектом почти полностью. Те, кого ты видишь эти два года, – уже стойкие и верные люди, оставшиеся из сотен. Те, которые были готовы на любые трудности и на их преодоление. Ротация и смена людей, друзей, партнёров, сослуживцев, коллег, подчинённых, начальников – это стандартный процесс, и мне несколько непонятно, почему ты так грузишься этим… – Андрей уже поглядывал на часы и телефон в ожидании сообщения от Мирека.- В чём, по-твоему, всё же была вся неудача?
-Наверное… в том, что я всегда чувствую в тебе… как бы мы с тобой ни были в дружеских отношениях, но даже просто помогая в твоём проекте на основаниях “приглашённого специалиста”, я всегда понимаю, что руководитель – ты. И понимают это все. Но ты хранишь эту самую тонкую грань – как корочку хрупкого льда. И все балансируют на нём: и пользуясь твоей дружескостью, и понимая, что последнее слово – за тобой.
-Так и? – словно подводил к сути всего меня Андрей.
-Вот и “и”… Я, наверное, где-то переборщил с панибратством и допустимым уровнем раздолбайства… и уже дружеская среда не воспринималась как истинно рабочая… как среда ответственности друг перед другом…
-Во-от,- почти довольно протянул Андрей.- Есть очень важный закон бизнеса. Но, я думаю, он действует везде: “Не начинай бизнеса с друзьями, а дружи с бизнес-партнёрами.”
По небу сверкнули маячки самолёта, заходившего на посадку. Спустя три минуты Мирек прислал сообщение, что приземлился, а наша машина проползла под поднявшимся шлагбаумом…
28 January 2012. – Karinskoje (Russia)