Всё фантастически как год назад. И этот же трескучий мороз, и всё те же заметённые ёлки вдоль Москвы-реки, и эти же песочные здания, стынущие на ветру, и эти же запахи, и эта же комната, и эти же недостроенные лечебные бассейны, которые за год только больше покрылись пылью… и какие-то удивительно сходные по своей неоднозначности и неопределённости мысли: как и в прошлом году – после больших событий, как и в прошлом году – беспокойство скорого выздоровления и обновления. Но теперь дышится легче. Невольно вспоминаю, как, сойдя с утреннего казанского поезда в конце 2006, я уходил, не прощаясь. Сегодня говорю об этом – как об одном из декабрьских дней после одного из путешествий…
Дышится легче, потому передо мной груда записей и набросков, сделанных за столько времени в торопливых попыхах – неоконченные, аляповатые, заждавшиеся. Сейчас… Вот уже. Правда, ещё этот древнеанглийский, который надо срочно выучить за пятнадцать дней.
Зато вечером прилетит Мирек.
-Cześć, Ljooosza!
-A, oto ty! Miiiiiiiirku!
-No to ja rad cię znów widzieć!
Да что там говорить.
Из прошлого в будущее надо брать по-настоящему ценное.
Остальное можно бросать, не жалея. Нужно.
Если что-то ценно, а ты это не понял, оно найдёт тебя потом само. А не захочет искать – значит, туда ему и дорога.
И здесь – всё вне зоны досягаемости. А тебе нужна эта досягаемость?
Нет. Только искристый снег под ногами и багряные закаты.
И дымящийся чай на груде черновиков…
24 January 2012. – Karinskoje (Russia)