Skip to content

Выход из Прочеркона

Сначала меня одолевали сомнения. Я говорил обтекаемо, но меня подстерегла приятная неожиданность понимания: тихо следившие за событиями друзья, которые после первых же тревожных записей вдруг материализовались из редковстречания и начали звонить да слать сообщения с поддержкой: «Мы с тобой, что бы там ни произошло».

Ещё я боялся, что меня будут просить передумать. Теперь, когда риска быть уговариваемым определённо нет, когда я уверен, что моё решение не влияет ни на что, что ему придают лишь проходящее значение назревшего изменения, когда стало ясно, что небо пасмурно,– я отваживаюсь. Так как многие меня отождествляют с тем, что я делаю по жизни, то и требуется что-то вроде «официального заявления». И оно гораздо короче, чем преамбула выше.

Я выхожу из участия в Прочерконе.

Разумеется, мне не придёт в голову желать зла проекту или участникам, так как это и моё детище тоже (“чер”, как-никак, не чужой будет) – с немалой долей идейных и организационных вливаний, но именно сизифово сверхусилие и подкосило мои силы в 2011 (если сюда ещё приписать полторы ставки на двух факультетах, научные изыскания и выступления, проводимые дополнительные курсы, бесконечные поездки, выкраивание ночного времени всё-таки и на то, чтобы худо-бедно что-то ваять,– мало, думаю, не покажется никому). В проект я выдавил немало из того, что зрело по личным архивам. Очень многое для меня с течением практики приобрело осязаемую форму, я набрался опыта, мне уже вполне ясно, как должна функционировать творческая команда.

Однако я вынужден отступить и признать, что надорвался над практически единоличным решением технической массы вопросов. Превращаясь всё больше и больше в какого-то злобного проект-менеджера, который занимается неприятной другим участникам деятельностью по выбиванию задач в срок, я терял силы, почти кидался на стенку, когда уже кровь из носу нужно было решать системно значимые вопросы. Вместо художественного творчества я жертвовал временем во имя толкания повозки, но это привело к обратному эффекту: своей раздражённостью и требованиями я нарывался на вполне понятное недовольство соратников, превратившись в их глазах в неуравновешенного монстра. Результат? Необходимы моральный отдых и почти психическая реабилитация, чтобы вообще смочь вернуться к каким-либо крупным затеям.

Я полностью посвящу себя сейчас работе над музыкальными и литературными текстами, особенно над теми, которые лежат в полусыром виде и начинают терять краски из-за необтёсанности, отдамся эссеистике в чистом виде, а изредка – лекториям в городе (летом). Потом я надеюсь найти в себе силы придумать что-то новое. Но уже на совершенно новых основаниях коллективной деятельности, на другом уровне и с другим вектором.

15 January 2012. – Dzerzhinsk (Russia)