Где-то уже совсем далеко-далеко бродит сладкий две тысячи второй год, а в нём, запутавшись, словно паук в своей сети, мечусь по дорогам Франции я – ещё такой неопытный, но уже всеведущий. Как бредбериевскому Дугласу, мне улыбаются звёзды, они лихоманят, хороводят, совращают, обещая открыть вселенские тайны, но тут же прячут их в покрывало утренней зари – стоит тебе только приблизиться на шаг ближе дозволенного…
Нам с рыжеволосым Ильёй рассказывает сказки океанский прибой, и я шепчу воде: oh plunge your hands in water, plunge them in up to the wrist… и обрываюсь, ибо внезапно вспоминаю дальнейшие строки. Которые так не хочется шептать волнам, ведь тебе кажется, что поэт ошибался. И что ошибалась, разумеется, преподавательница латинского, которая, с тяжелейшей одышкой поднимаясь на второй этаж, на межклетке мне говорила:
-Учи, Лёша, латынь… учи… она помогает философски относиться к будущему… где нас ждут только потери. Ничего – кроме потерь.
Какие потери? – посмеиваюсь я, семнадцатилетний, над преподавательницей, которую все боялись, но любили. Я только-только обретать начинаю! И терять ничего не собираюсь! – думаю себе я и с полного размаху на жизненных тропках, всё у того же океана в Шаранте, три года спустя натыкаюсь на меланхоличного латыша Яниса. Он, восьми лет меня старше, качает головой и нараспев говорит:
-Ох, Алексей… Сколько пламени и жара в глазах. И ты правда думаешь, что жизнь вот так и пойдёт, как планируешь, кричишь на каждом углу, пишешь и поёшь?
-Конечно! Я выбрал дорогу, друзей, мечты.
-Я тоже так когда-то думал. А потом были другие дороги, другие друзья и другие мечты. Я шёл какое-то время рука об руку с кем-то… думал, что так – будет всегда. А потом в одночасье всё менялось. И не было сожаления.
Мы с Ильёй переглядываемся и усмехаемся.
А время золотит рассвет за рассветом.
И однажды днём, в возрасте примерно том же, что и давно потерявшийся из моей жизни Янис, я произношу без всякой горечи и обольщения на будущее:
-Как здорово. Завтра будут другие друзья. Другие дороги. И другие мечты.
И первая “крылатка”, которой учила нас латинистка, была – carpe diem.
6 September 2011. – Moscow (Russia)