Skip to content

Тишина и действительность

Есть действительность – и есть тишина. Тишина, которую невозможно нарушить, потому что, прежде всего, нет реакции. Нет реакции потому, что в какой-то момент нет желания нарушать тишину, складывающуюся подсознательно в извилинах характера, неотзывчивого на вопрос и просьбу.

Есть тишина – и есть действительность. Действительность без реакции есть тишина, около которой вращается любое экзистенциальное понимание окружающего мира, который сам неотзывчив к психологическим исканиям индивида. Тишина есть действительность мыслящего сознания, которое принимает условия игры собеседника: и собеседник молчание рассматривает либо как противоречие, либо как согласие. При этом сам молчащий не проигрывает, поскольку множественность интерпретаций этого самого молчания возможно отнести только к самому интерпретирующему.

Молчание есть тишина действительности. Действительность для тишины позволяет созерцать её сквозь призму любого мнения. Действительность, отделяющаяся от тишины (молчания), предполагает субъективность, закладываемую по определению множественными интерпретациями.

Множественные интерпретации суть отрицание молчания и действительности. Та действительность, которую сознание пропускает через себя без интерпретации, подчиняется онтологическим законам бытия (нет зависимости от собственно интерпретации, на которую налагает фальшь сама многозначность интерпретирующего слова).

Та действительность, которую мы пропускаем через себя с интерпретацией, отрицает онтологический смысл самого феномена, потому что оставляет за собой шумы значений, заложенных в словах.

Слово есть враг тишины. Тишина есть враг слова.
Но тишина есть отсутствие слова.
Для осознания тишины нужно предварительное слово, которое в какой-то момент затихает.
Слово есть бытийность, данная в интерпретации.
Тишина есть бытийность, данная в интерпретации без повествования о ней.

Интерпретация без повествования о ней имеет смысл только в повествовании о ней.

7 August 2011. – Moscow (Russia)