Skip to content

Медаль «За эстетическую стойкость»

Мы ещё придумаем, каких ты будешь степеней, но вот уже осознали самое главное: нельзя без неё, нельзя. Да, быть героем – сложно. Не быть предателем себя – сложнее стократ. И будем мы её выдавать себе и другим, хвалить и ругать самих себя и других за то, что произошло и происходит, думать, как делать своё дело так, дабы потом – не стыдиться, что поступились принципами да пошли под чью-то дудочку.
Себя можно простить и как проиграл где-то, и как приврал,– да мало ли что. Но вот кем надо быть и как уметь соглашаться на сделки с совестью, когда идёшь на поводу у конъюнктуры и облизываешь её, поступаясь принципами, отрекаясь от них, угождая и обливая ложью самого себя.
Эстетическая стойкость – равновесие; и тогда, каким бы материал ни был материал грязным,– он будет только очищать тебя.
Такова эстетическая расчистка пруда: да, перемазаться вдоль и поперёк в наплыве ила, но нельзя обойтись без этого, раз мечтаешь потом, омывшись, изумиться собственной работе. Кто не знает процесса, тот и не может быть братом сверкающего пруда. Можно быть только купающимся, отдыхающим на его чистейших берегах в летний жаркий день. Просто потребить – да и Бог с тобой, будь счастлив, привет тебе на долгие дни и годы. Мы его чистили, а ты порадовался. Важнее было наше равновесие. Не порвать с самими собой и с обществом.
Когда-то один приятель, с которым мы не сошлись принципами, сказал: «Ты или фанат рок-н-ролла… или не фанат рок-н-ролла»; да уж, определяйся, чего ты ждёшь от искусства (да что уж стесняться – и от жизни тоже), творчества, путешествий… Хочешь ли славы, денег, одобрения властей? Да ты это получишь с полпинка, для тебя миллион и тыща моделей уготованы, чтоб заработал ты на хлеб свой насущный, чтобы не умер да просто проваландался от пелёнки до гроба. Но не слишком ли наивно ждёшь тогда появления того чистого пруда, расчищенного собственными руками, пусть и неизвестного топографии?
Ибо нет этих «собственных рук». Потому что ты продался за конъюнктурную подачку от других рук.
А уж если этот пруд потом сможет тебя ещё и прокормить – только радуйся гостям, но не забывай его постоянно чистить, впускать новую воду и до блеска натирать солнце, которое и будет главной твоей ослепительной эстетической проверкой. Только оно и озарит до самого донышка, где залежался ил и где надо выдрать незапланированный сорнячок или водоросль.
Эта эстетическая стойкость – умение правильно поставить себя перед миром и осознать, что пруд-то этот, произведение-то твоё, если оно настоящее искусство,– не принадлежит тебе: это ты – всего лишь проводник где-то услышанного из космоса, от Бога. И тогда ты творишь с чувством непонятного ужаса, ибо понимаешь, что совершенно не ты это делаешь, а, значит, на завтра никто не даёт гарантии, что небеса распланировали диктовать Великое тебе же, а не твоему соседу. И ты словно чувствуешь себя пятиклассником, списывающим у отличницы: сегодня она дала тебе – завтра другому.
Конфликтуй с собой – иди на эти сомнения, но не обмани себя, не солги себе,– и, может, взрастёт в тебе то, что и должно взрасти. Может, именно за это свыше тебя и наградят тем самым текстом, образом, звуком, жестом, который не принадлежит тебе, но человечеству и Вечности.
Всё должно просто плыть, как из огромного рога: и опять неважно, что плывёт,– жемчуг или ил. Или всё одновременно: ведь ты постепенно наущаешься отделять их взглядом.
Покуда тебе кажется: вау, я тут такое сваял,– смело жги это и отбрасывай от себя: значит, это ты сам слепил из ила, но не выгравировал по небесному плану из жемчуга, значит, это не принадлежит человечеству, но всего лишь тебе. Вот и останься с этим наедине. Или научись понимать, что жемчуг рождается не в болотистой, но чистой воде, а чтобы вода была прозрачная морская – её надо прогнать через миллионы кубометров песка и прочих природных фильтров; эстетическая стойкость и есть тот самый природный фильтр.
Надо уметь проходить эстетическое чистилище: через все эти квази- и околотворческие вещи, какие наблюдаешь у самопальщиков, что собираются со своими опусами, гордясь, как организуют процесс. Но там пахнет илом, ибо одного только желания мало.
Если жить лишь в стерильной атмосфере, то и нельзя научиться бороться с микробами, никогда не видев их и не имев с ними дела. Ибо ты не узнаешь их, когда встретишься впервые.
И даётся это только тем, кто навсегда остался неповзрослевшим, кто юношеские желания привёл к реальному действию; вот тогда и получай медаль за эстетическую стойкость.
И первую бы – Паулю Целану: за то, что умудрялся быть первым среди равных, а ведь об этом даже и ведать-то не ведали другие, мня, что творят процесс; хотя и происходил он у какого-то школьного учителя. Да и сам школьный учитель вряд ли знал, что пишет под чью-то диктовку и что эти тексты не принадлежат ему. Вот это-то и есть умение не просто разгрести ил, но и преодолеть его, извлечь из его глубин жемчуг, на который потом будут смотреть, воздыхая, миллионы филистеров, говоря, что, мол, нет никакой от них пользы, от этих чистильщиков, потому что ни детей не воспитывали, ни гвоздей не делали…
…Не делали… потому что расчищали пруд, который, может, и засверкает,– лишь когда ты уйдёшь…
Но не все становились отмеченными такой медалью – даже после…

14 May 2011. – Moscow (Russia)