Skip to content

Два динара

Мы с Юриком Шаховым сидели в кофейне на Арбате и задумчиво перемешивали кофе…

…Из детства снова вспомнился дачный посёлок и угловой домик, куда можно было попасть через романтическую, почти загадочную аллейку (сейчас я бы сказал: «прямо для поэтов озёрной школы»). С одной стороны стояли высоченные тополя, почти всегда грозно шумевшие вершинами, с другой на тропку свисала колючая малина. Там и жил Юрик…

И были у Юрика 2 динара из Югославии (границы только что открыли – можно было ехать «в загранку», а то и «в капстраны»). Зато у меня были 10 копеек 1957, которые мама, вернувшись однажды с покупками, подала со словами: «Вот. Держи. Антикварная монетка. Подсунули мне сейчас в магазине…»

Я схватил монетку и разглядывал тогда ещё казавшееся странным оформление (моё увлечение нумизматикой длилось тогда года два, не больше): в восьмиугольничке, с прикольным расположением буквиц СССР вокруг герба… в общем, много чего поражало воображение. Но 2 динара из Югославии хотелось иметь больше.

И вот мы с Юриком надумали меняться. Я тебе 10 копеек – ты мне 2 динара. Хорошо, только чтоб моя мамка не знала, шепчет Юрка.

Встречу назначили на закате – под рябиной у колонки. Шумели тополя около Юркиного дома. Издалека набегали тучи – наверное, ночью будет гроза. Но солнце сияло ещё ярко-ярко, как сияет только в детстве, пока все краски кажутся свежими и незатасканными, пока ещё думается, что каждый новый момент – будет новое открытие… Или наоборот, полная ужасов грозовая ночь с хлещущим по кронам дождём и оборванными проводами, после чего наутро мы, малышня, будем бегать по притихшему посёлку за взрослыми – в резиновых сапогах по прибитой траве, подражая озадаченности дядь и тёть на отключение электричества…

…А мы стояли под рябиной. В его ладошке – желанные 2 динара. У меня – приготовлены 10 копеек 1957… Хрупкое движение обмена. Я уже готов сорваться домой с добычей. Юрик чуть ниже меня ростом, на два года младше. В десять лет два года разницы – это о-го-го! Стоит рядом и пустым взглядом смотрит на десятикопеечную монетку.

-Пойдём до дальней колонки и обратно? – спрашивает он.
-Да сейчас гроза будет – надо по домам! – отмазываюсь я.
-Мы успеем.

Нехотя я соглашаюсь идти. Посреди пути Юрик говорит:
-А давай каждый день меняться этой монеткой?
-То есть? – недоумённо спрашиваю я, и моё сердце ёкает: 2 динара, оказывается, так зыбки…
-Ну будем встречаться у колонки, обмениваться обратно и…
-Э-э-э, не,– говорю я.– Так не пойдёт. Всё. Поменялись так поменялись.
-Но мне мама не разрешает отдавать их насовсем! – Юркино лицо исказила гримаса обиды и готовности заплакать.
-Поздняк метаться,– торжественно изрекаю я.
-Отда-а-ай!

Он кидается на меня, завязывается драка. Помню, что потом он ходил с подбитой губой, а я вернулся домой с разодранной майкой и фингалом под глазом. Юрка выхватил мои его 2 динара, швырнул в траву его мои 10 копеек – и со слезами убежал.

Весь остаток лета мы ходили друг мимо друга, не приветствуясь. Мальчики очень любят имитировать старших мужчин, особенно в тренировке рукопожатий, потому не давать руку считалось высшей формой ссоры…

Не заладилось общение и в другие летние сезоны: у меня была своя, «взрослая», компашка. Он к нам не лез, и всё как-то из памяти сбросилось и позабылось.

Несколько лет спустя мы встретились в электричке после занятий.
-Лёшка?
-Юрка?
-Привет.
-Привет…
-Где учишься?
-Иняз. А ты?
-ВМК.
-Прикольно. Ну пока.
-Пока…

…И вряд ли бы вспомнил, если бы две недели назад я, открывая свой велосезон, не покатил на Вернисаж в Измайловском за очередной пригоршней монет. На прилавке у мужичка… лежали 2 динара 1989 года… Да! да! именно! те самые! Только Юркины, кажется, были 1990…
-Сколько? – спрашиваю я.
-Десять рублей.

Но и тут ещё далеко не конец. Спустя неделю с Юркой сталкиваюсь на Новокузнецкой…
-Лёшка!.. – потянулся тот же диалог, но уже с другими интонациями и ритуальным объятием приветствия…
-Юрка!..
-Ты где сейчас?
Ох и не люблю вопроса, поэтому увиливаю:
-Да по-разному… где придётся… А ты?
-Системный администратор…

Два дня спустя мы сидели в кофейне на Арбате.
-Помнишь вот такие 2 динара? – достаю монетку.
-2 динара не помню; а вот как дрались – помню.
-Хе-хе… где оно – наше детство…
-Ну да… Помню, как мы меняться хотели каждый вечер чем-то там… фигнёй всякой.
-Нет,– говорю,– это только ты хотел меняться. А я хотел те 2 динара.
-Ну да… Я просто хотел каждый вечер меняться чем-то и гулять с тобой до дальней колонки и обратно. Наши родители что-то там когда-то не поделили, а мне хотелось общаться с тобой…

Смотрю на монетку, купленную всего-то за десять рублей, Юркиным пустым взглядом двадцатилетней давности… Перевожу взгляд на Юрку. Он философски улыбается. Поднимает бровь и выразительно напрягает скулу…

Мы ещё потом долго сидели в кофейне, задумчиво перемешивая кофе…

29 March 2011. – Moscow (Russia)