Skip to content

Реплики о драматургии

Никакая речь не сравнится с той, что представляет собой речь сценическая. (Ю.В. Рождественский выделяет восемь типов речи, причем каждая из них, кроме именно сценической, имеет подвиды: устная дописьменная, ораторика, гомилетика, сценическая, рукописная литература, печатная литература, массовая информация, информатика). Любой из семи типов речи может быть проинтерпретирован так, чтобы прозвучать со сцены. Сценическая речь ради сцены, будучи подготовленной самой для себя, нуждается в таком продумывании, в каком не нуждается ни поэзия, ни либреттистика оперы (в первом случае есть возможность уклониться от прочтения вслух, во втором – возможна нейтрализация музыкой).

Построение любой фразы в драматургическом произведении нуждается в контроле на предмет простоты и естественности произнесения. Любая осложненность в артикуляторике немедленно накладывает отпечаток на неестественности порождаемого отрезка сценической речи (в данном случае – актером).

Динамика действия не зависит от того, насколько сюжет «захватывающ»: все зависит от того, насколько линия задумки захватывает с первых трех-семи минут. Именно в это время формируется впечатление. (По себе как по зрителю могу судить: очень сложно переломить себя смотреть дальше, если режиссер или драматург полчаса отдают на «разогрев».)

Камерная пьеса (на 1-3 персонажа, максимум – 4-5) должна иметь простой и захватывающий сюжет, исключительно на котором психологически и может строиться капание на мозг философской подоплекой.

Более проблемны крупнокалиберные пьесы. Они требуют вечного пояснения публике того, что происходит на сцене. Знакомство с каждым из героев по принципу commedia dell’arte – исключено. Я, конечно, утрирую, но принцип ясен. Тем не менее, от проблемы не убежал даже Кирилл Серебренников, когда ставил «Лес» Островского.

22 January 2010. – Moscow (Russia)