Skip to content

Прелюбодейские святотатства

Динамично продвигается тот, кто знает адреса хороших бань и саун. Кто вовремя ловит правильные улыбки. Кто умеет нежничать и ласкаться. С какой-то вдаль идущей целью, без нее – неважно. Любовь – двигатель карьеры. Ну так уж цинично повелось – зато правда. Только из нее общими стараниями сделали греховное деяние. А ить еще древнеримские греки и древнегреческие римляне ажно в стародавние времена (ах, термы Каракалла, термы Каракалла!) отнюдь не гнушались повозлежать со своими дамами за рюмочкой настойки (ну и между делом еще чем призаняться) да порешать глобальные проблемы современности. Приятное с полезным. Плюс гигиенично.

Никто и не думал решать онтологический вопрос типа «почему брать в рот – похабно, а брать в голову – нет». Брали всюду. Творили историю. Травили Цицеронов. Жгли Римы всякие да Афины. Стишки пописывали, глядя на пламя. На арфиях бренчали. «А ну как Дарий сбираться начнет отмщать неразумным хазарам?» – «Что вы! Уж коли наш Юлек, душка, Транс- и Цизальпийскую Галлию покорил – что уж какой-то Дарий против его когорты…»

Ну а кто не хочет – карабкайся на здоровье, окровеняя коготочками лед. Медленно и ненадежно. Зато соблюдая принципы морали и нравственности. И оставаясь с незапятнаннейшей репутацией.

Кому она такая потом, вся незапятнанная, нужна будет – это еще вопрос. По молодости щетинишься и размахиваешь скрижалью «Не прелюбодействуй», а к концу жизни с улыбкой в старческие усы себя же и спросишь: «Ну не запятнал, ну молодец,– а смысл? Поимел-то я что?» А ничего. Лучше бы хоть разок – ну хоть самый малюсенький разочек – попрелюбодействовал, что ли? Шерше ля фамм. Шерше ле человек! Ну хоть чучушешку погрешил бы, похулиганил бы, поозорничал, но, по крайней мере, получил бы то, что должен был получить. А потом вперед – замаливать свое баловство и ветер. Куда ж без этого? Кто не хулиганил, тот позднее и пишет, как Кенжеев: «Но остался давний один должок – леденцовый город, сырой снежок».

Как-то потом стыдно будет представать пред очи Божьи. Он спросит: «Ну и как ты распорядился тем, что Я тебе давал на Земле?» И потуплю я очи долу, тихо шепча: «Безгрешен!» – «Да что Мне от твоей безгрешности, если Я давал тебе дорогу, а ты не воспользовался Моим шансом, пренебрегая своей ролью?» Что я отвечу? Ничего. И благополучно анабасисом – в ад.

Два начала борются в человеке неразрывно – и желание чистоты, святости, незапятнанности, и желание раскрыться, попробовать все, что предлагается, подурить. Каждый, конечно, сам выбирает, что можно – что нельзя. Пожалуй, единственное: не нарушай чужой свободы – и все будет нормально. И прелюбодейское кощунство само собой напрашивается – тихим-тихим океанским шепотком: «Позволь согрешить, Господи… А уж прощение… прощение – на потом. Как-нибудь выскулим. Все равно ж не впервой – ни мне, ни Тебе.»

16 December 2008. – Moscow (Russia)