Невозможно поверить: из-за меня разразился международный скандал! Первый такой мини-скандальчик! Представляете? Нет, ну рано или поздно нечто подобное, конечно, должно было произойти, но чтобы вот так вдруг и в коридорах Нижегородского иняза! да в самый подходящий для этого момент! да в самом что ни на есть контексте!
Обо всем по порядку. Остроумный Микаэль Кориш из Посольства Франции, в ответ на очередной спам о недоступных никому стажировках (что подавай заявки – что не подавай, все равно поедут не званые, а избранные), получил от меня достаточно колкую шутку: мол, «ждем горное дело, казино и Мулен-Руж для прим Большого».
Как и следовало ожидать, чувства юмора не проснулось: мсье отправил это частное сообщение копией Т.П. Понятиной (директор Регионального центра французского языка), которая разве только чертом лысым сегодня не пыталась меня запугать, говоря, как сильно я «испортил отношения иняза и Посольства Франции, которые с таким трудом выстраивались». (Особой, надо сказать, выстроенности отношений я не вижу: коридоры от французов не ломятся, а студенты не через РЦФЯ во Францию ездят. К тому же, о том, что французы – народ высокомерный и тяжелый, я уже писал.)
Пытались меня запугать и «черной меткой»,– зашибись демократия: шутка приравнена криминалу. Только чем пугать-то? Что мне не дадут визу? Да я и так не смогу поехать: мой скромный кошелек не может себе этого позволить, а скабрезность как раз и была направлена на странную недоступность так называемых «программ стажировок и обмена». Там простым смертным вроде меня ловить нечего.
Мое мнение относительно всего происходящего я изложил в следующем обращении к Т.П. Понятиной, которое, в целях публичности, я позиционирую как открытое письмо. Оно же суммирует, думаю, суть всего конфликта.
Открытое письмо Татьяне Петровне Понятиной:
Татьяна Петровна, я искренне сожалею, что все произошло именно так. Правда, говорю я это не совсем в том контексте, в котором, наверное, вы думаете.
У всего есть причины (causes, понимаешь, и conséquences). Мне кажется, прав был утверждавший, что «кадры решают все». Разве нельзя было вовремя, видя мое желание быть в постоянном интеллектуальном и социальном драйве, направить эти силы в какое-нибудь конструктивное, а не деструктивное русло, чтобы асфальтоукладчик не покатился вниз по склону?
Кто же кого первый обидел?
Я ли, когда отбивался от странной критики диссертации, которую, при очевидной провальности научного руководителя, нужно было поддержать, а не топить? Или, может, это установка сверху – не допускать больше защит?
Я ли, который за три года аспирантства так и никуда не выехал ни на одну стажировку – в то время как приближенные к РЦФЯ ездят по несколько раз?
Я ли говорил о том, что мои пьесы – «изыски формализма»?
Я ли, который и хотел делать что-то – да не мог? (Я промолчу о моей платежной ведомости на 900 рублей в месяц.)
Как вы думаете, какой бы дурак стал уходить, хлопая дверью, оттуда, где открываются дороги, где есть перспектива роста и где намазано медом?
Видно, придется вступить в контры – никуда не денешься: стратегия есть стратегия и политика есть политика. Без потрепанных перьев с обеих сторон не обойдется. Но в этом и есть прелесть боя.
21 March 2008. – Nizhny Novgorod (Russia)